Алекс жил обычной жизнью скромного it-ишника.
Работал в небольшой конторе. По его же собственным словам "звёзд с неба не
хватал" ибо "выше головы не прыгнешь", кроме того "жить
надо в кайф". По словам его жены он был безынициативный, безамбициозный,
бездарный, бесперспективный, бесчувственный, беспросветный, бес... как ни
крути, сплошной бес.
История эта началась в пятницу вечером, когда
Алекс вышел из конторы, матернулся на вьюгу, ударившую в лицо, очистил щёткой
лобовое стекло и сел в свою старенькую киа. Включил печку и начал понемногу
согреваться.
– 18.40! Будь ты проклята, Танюша, со своими
срочными отчётами в пятницу вечером! – Алекс затянул сигарету, – ты на часы
вообще смотришь хоть иногда? Мужика заведи себе! Коты тебе не помогают, как я
вижу.
Ему вдруг показалось, что что-то здесь не так.
Странное чувство. Как будто страшно. Как будто волосы зашевелились на пояснице.
– Чё за...?
Тишина. Сигарета. Не трещит совсем. При каждой
затяжке тление усиливается, но нет характерного треска. Алекс притих. Посмотрел
на сигарету. Сделал глубокую затяжку и выбросил недокуренную сижку в окно. Зазвонил
телефон.
– Да...
– Ты когда собирался мне рассказать?!
– Я не обязан тебе ничего рассказывать.
– Да что ты говоришь! Я когда тебе двойню рожала,
умирала лежала, что ты там плёл? "Миленькая моя, хорошенькая моя, всё для
тебя сделаю". И вот на тебе, выжила на свою голову. Все соки из меня
выпил...
– Э! Эй. Стоп. Харе. Ты чё несёшь? При чём тут
близнецы?
– Ах при чём? Дети твои при чём? Ничего другого я
от тебя и не ждала!
Пять лет прошло! Пять, твою мать, лет! Ничего не
изменилось!
Алекс положил трубку. В виске застучало. Злость и
раздражение заставили взять ещё одну сигарету.
– И главное - чего хотела-то? Что я ей должен
рассказать-то был? Долбаная истеричка!
И какого хрена? Что с сигаретами сегодня?
Нанотехнологии в табак внедрили?
Дворники шастали по стеклу, сигарета беззвучно
разгоралась и затухала... Алекс сидел и не мог ехать.
Телефон снова зазвонил. Алекс улыбнулся. По
мелодии было понятно, что это Кира.
– Приветик!
– Приветик? Ты где?! Я тебя битый час жду!
Посмотри на часы.
Алекс в ужасе стал перебирать в голове, почему
она его ждёт, где, когда и о чём они договаривались и почему он совсем не может
этого вспомнить.
– А что такое? Вот, смотрю на часы, 18.40.
– 18.40? Ты выпил? Где ты? Что с тобой? Лёша!
Лёшенька! Не молчи. Где ты?
Дальше Алекс не слышал её. Он стеклянным каким-то
мёртвым взглядом смотрел на часы.
"18.40 было назад минут 40. Ок, пусть 30. Я
сел, курил, слушал истеричку, матерился, курил. Ок - 20. Но я же помню точно -
18.40. Может не 40. Может 18.20 было. Наверняка. Танюша, конечно, сволочь та
ещё, но не настолько же, не на все же 40 минут. Всё же только на 20".
Алекс улыбнулся.
– Можешь спокойно объяснить, что случилось?
В трубке уже была тишина. Рука потянулась к
сигарете, но курить он уже не мог. Надо было ехать. Было тревожно. Что Кира
имела ввиду? Где она меня ждёт целый час и почему? Надо позвонить.
Алекс набрал Киру. В телефоне тишина. Нет гудков.
Никаких.
«Не ловит что ли? 18.40... завис телефон.
Долбаные китайцы! Чё я сижу как идиот?»
Наконец-то Алекс тронулся с места. Выехал из
арки, повернул на проспект. Нет пробок. Надо же.
Метель била в лобовое, ехал он медленно. В голове
было как-то пусто. Иногда там возникало тихое "Кира" и как-то вязко
растворялось, так и не оформившись в какую-нибудь хоть сколько-то понятную
мысль.
– Что мне делать с телефоном? Кира где-то в эту
пургу одна. Чёрт её занёс. Наверняка что-то напутала или напридумывала себе,
как обычно. Почему с женщинами так сложно? Надо заехать и взять новый,
нормальный, а не эту хероту.
Алекс свернул на парковку под ТЦ.
– Почему так пусто? Закрылись что ли? Да нет,
время еще... всего лишь 18.40! - ехидно сам себе хмыкнул и зашёл в лифт.
В отделе с телефонами стояла милая молоденькая
девушка с зелёными волосами.
– Девушка, вечер добрый. Мне нужен смартфон в
пределах 30 штук. Что предложите?
Она посмотрела на Алекса каким-то очень печальным
взглядом.
– Я ничего не могу уже Вам предложить. Зачем?
Посмотрите вокруг. Мир растворяется.
– Вы пьяны? Или что-то поинтереснее приняли?
– Мы все должны это принять.
– О нет, я пас. Что ж это с бабами сегодня
творится-то такое? Девушка! Ау! Вам помощь нужна?
– Нужна. Поцелуй меня.
– С чего вдруг я буду тебя целовать? Ты не в моём
вкусе. Слишком молодая и вижу дура совсем.
– Это ты дурак. Хочешь, я отгадаю, зачем тебе так
срочно телефон понадобился? Спорим, если я отгадаю, тебе уже будет всё равно
дура я или нет?
– Отгадать не сложно: старый сломался, новый
нужен. Прорицательница хренова, - Алекс ухмыльнулся.
– 18.40. На твоём телефоне 18.40. Новый телефон
не поможет. Любой будет показывать это время. Посмотри на мои часы. Они
золотые, от мамы достались. Посмотри! Ну что? Целоваться будем? Времени почти
не осталось. Его нет. Вообще.
Девушка как-то слегка засмеялась, потом притихла,
подбородок задрожал и она опять улыбнулась. Глаза какие-то огромные смотрели на
Алекса снизу вверх. Голубые, как два озера. И застывшие, словно льдом покрытые.
Вон даже... кажется, что трещинки на этом льду...
Алекс наклонился и поцеловал её. На секунду
замер. Потом ещё раз посмотрел ей в глаза.
– А теперь рассказывай, что за дичь тут
происходит? Умница моя.
– Остановка времени. Его больше нет.
– Чего? Это кто тебе такое сказал?
– Не знаю... мне кажется, это очевидно...
посмотри, где мы.
– Я в торговом центре, а ты не знаю где.
– Почему же тогда здесь нет никого кроме нас?
– Да уж... я это ещё по дороге сюда заметил...
хрень какая-то.
– А я весь день в магазине. Люди были. А потом
как-то... разошлись... все. А потом я заметила, что время остановилось.
– Да уж... была ещё странность с Кирой. Она
звонила и несла какую-то чушь, что ждёт меня где-то. И бывшая наорала, я так и
не понял за что.
– Вот видишь. Расслоение. Нас всех просеяло как
через сито. Каждый где-то застрял.
– Да прекрати. Даже если и так, тебе-то откуда
это знать?
– Не знаю откуда... может снилось раньше.
– Ооо, мне и не такое снится бывает, если б всё
оно сбывалось...
– Что например? Может мы сложим вместе кусочки -
это приведёт нас к ответам?
Алекс засмеялся:
– Если мы начнём мои кусочки складывать,
поцелуями ты не отделаешься! Ну, чего ты засмущалась? Я шучу. Тебя зовут-то
как?
– Рада, что ты вспомнил об этом. Ульяна. Уля.
– Ну вот что, Уля, надо как-то выбираться отсюда.
Пойдём со мной.
Алекс взял Ульяну за руку и направился к выходу.
Они шли медленно. Было ощущение вязкости реальности. Как будто ты устал, а идти
надо в гору.
– Стой! - Уля одёрнула Алекса у самых дверей, - я
боюсь выходить туда. Что там?
– Я тоже боюсь. Но сидеть здесь вечно мы не
сможем.
Их руки сжались ещё крепче и они шагнули вперёд.
Дверь открылась. Горели фонари. Дул ветер. Мела метель.
– Как же хорошо, Алекс! Посмотри! Как хорошо! Ты
веришь в Бога? Хоть в какого-нибудь? На самом деле это даже не важно в какого.
Бог един! Как ни назови его. А если вдруг и не един, если вдруг их много, это
же ещё лучше. Это же больше любви, верно, Алекс? Ведь Бог есть любовь!
Бабулечка моя так говорила всегда. Посмотри на небо! Как оттуда сыпятся
снежинки. Разве это не волшебство? Снежинки! Иди скорее сюда. Подними голову!
Видишь, как 3D. А теперь смотри на мои волосы! На них снежинки. Присмотрись.
Это же совершенство формы! Фантастическая красота! Ну что ты молчишь?
– Я думаю... думаю, где все... фантастическое
совершенство форм на волосах - дело хорошее, но меня сейчас больше волнует, где
Кира, где мои дети, не думал, что скажу это, но где моя жена? Бывшая...
– Я не знаю...
Уля отряхнула снег с его куртки.
– Все телефоны, говоришь, одно и то же
показывают. Но я разговаривал по телефону когда.... когда уже время
остановилось.
Алекс полез искать телефон и понял, что забыл его
в магазине.
– Возьми мой, - Уля протянула ему тёплый, вынутый
из кармана телефон.
– Я.. я не помню номеров...
– Даже жены?
– Бывшей
– А как же новая подруга?
– Да мы как-то недавно дружим и не так уж чтобы
очень... в общем... А зачем? Нет что ли телефонной книги! Отстань. Я сейчас
вернусь.
– Я с тобой!
***
– Гудки идут... динные... Не понимаю. Где все?
Все мертвы? Но как? Как я говорил с женой? Как я говорил с Кирой? Почему одна
где-то меня ждёт, а другая в чём-то меня обвиняет, хотя мы общались в последний
раз ещё в конце октября?
– Мне кажется они все в разных временных отрезках
застыли. Искажение произошло.
– Ок. Искажение. Алло! Алло! Наташа. Ты где? Что
случилось? Посмотри на часы! Сколько времени?
Алекс долго слушал и молчал. Уля заметила слёзы в
его глазах.
– Что? Ну что там?
– Какая-то херня... я говорил с Наташей. Это моя
жена. Бывшая. Я слышал её голос. Но он был... О, боже! Он был тянущийся как в
замедленной прокрутке. Уля, что это? Она сказала, что сейчас утро, 10.30, что
дети с ней, но они уже уснули. В каком это смысле? Почему "уже",
почему уснули в 10.30... уже? Да что тут творится???
Уля плакала и ничего не отвечала.
– Кира! Надо позвонить Кире! Алло! Кира! Кира!
Возьми трубку! О! Кира. Кирюшенька моя, милая моя, что с тобой, где ты меня
ждёшь? Уже не ждёшь? Что случилось? Что? Нет. Нет. Я сейчас приеду и всё будет
хорошо. Сейчас. Приеду...
Алекс бросил телефон в сугроб. По лицу текли
слёзы. Он тёр глаза ладонями. Уля смотрела на его красные замёрзшие пальцы.
Алекс набрал в ладони снега и прижал его к лицу.
– Знаешь, что она мне сказала? Прошептала...
протянула... прохрипела что-то... про войну. Война. Только и повторяла: война,
это война.
– Что она сказала про войну? Ну, соберись!
Вспоминай! Ну же!
– Сказала, что это война, что мы все прокляты,
новое оружие... какие-то там волны... Мне кажется, у неё бред.
– Может и бред, а может и оружие.
– Интересно, с чего она это взяла?
Почему мы до сих пор не попробовали открыть
интернет? Телевидение на крайний случай!
В магазине было полно телевизоров. На витрине все
они работали, но показывали в записи прекрасные солнечные пляжи с белым песком
и голубой водой, какие-то клипы с красавицами в бикини, рекламные ролики про
цвет и контрастность данной усовершенствованной модели.
Новости! Сейчас больше всего хотелось найти
новости!
Уля пыталась настроить хоть какой-нибудь
подходящий канал. Всё было очень сложно и странно. Настройки не поддавались
опытному консультанту по продаже бытовой электроники.
И вот появился какой-то звук, ужасное
изображение, но разобрать отдельные слова было можно.
"Были подвержены атаке..... искажение
времени... петля... замедление времени-пространства... ошибки в рассчётах удара
повлекли за собой необратимые последствия... можно определённо говорить об
исчезновении.... замедление и остановка времени делает невозможным
существование пространства..."
Уля выключила телевизор: - Там ничего не понятно.
Рен-тв опять ужастики рассказывает. Не будем смотреть. Звук плохой.
– Пойдём-ка на воздух. Что-то тут тяжеловато
дышится.
Они вышли на улицу. Густая метель сменилась на
лёгкий мягкий кружащийся в воздухе снежок. Было очень красиво.
Уля подняла голову к небу.
– А знаешь... есть у природы такая способность -
успокаивать. Вот пока мы смотрели телевизор в магазине, мне было очень-очень
страшно. А вышли сюда, я посмотрела на небо, на этот снежок и мне сразу стало
так спокойно. И вовсе не страшно.
– Нам надо идти, - сказал Алекс.
– Куда идти-то?
– Вперёд. Пойдём!
И они пошли, взявшись за руки, в сторону реки.
Снег летел в лицо, но уже не бил острыми колючками, а нежно гладил пушинками,
которые сначала летели в лицо, потом двигались, а потом уже и вовсе казалось,
что они повисли с воздухе. И это им, двум застрявшим в этой точке
времени-пространства, приходилось продираться лицом вперёд сквозь застывшую
массу прозрачного воздуха с белыми крапинками снега. Воздух был каким-то очень
плотным и вязким, ноги наступали как на желе, а руки раздвигали невидимый
кисель.
– Мне всё ещё не страшно, Лёшенька. Только очень
хочется лечь.
– Дойдём до реки...
Там, на льду они легли и стало гораздо легче.
Если просто быть рядом и не шевелиться, то почти и не заметно, что что-то не
так.
Вокруг всё было белым от снега. Алекс смотрел на
Улю и улыбался.
Ему так хотелось поймать этот миг: странный,
непонятный, тревожный, тёплый, добрый, романтичный, филосовский, возвышенный
и... последний.
– О, боже, - вскрикнула Уля, - снег темнеет! -
Без времени не может быть пространства. Помнишь в телевизоре дядька тебе
объяснил? Дыши!
И они погрузились в абсолютную темноту, которая
пришла за ними.
– Почему я всё ещё слышу твоё дыхание? - Уля
крепче сжала руку Алекса.
– Дыши... И ничего не бойся. - А я и не боюсь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий